Это опять любовь? -
спросил Волдеморт, его змеиное лицо глумилось над Гарри. - Любимое
решение Дамблдора, любовь, которая, как он утверждал, может подчинить
смерть, хотя любовь не остановила его от того, чтобы упасть с башни и
сломаться как старая работа из воска? Любовь, которая не предотвратила
того, что я раздавил твою маглорожденную матерь как таракана, Поттер –
и никто, кажется, не любит тебя достаточно, чтобы выбежать вперед и
принять мое заклинание и в этот раз. И что же сейчас остановит тебя от
смерти, когда я атакую? - Только одна вещь, - сказал Гарри, они все
еще ходили по кругу, уставившись друг на друга, ничто не держало их
порознь, кроме последнего секрета. - Если это не любовь спасет тебя
сегодня, - сказал Волдеморт, - то ты, должно быть, веришь, что у тебя
есть магия, которая мне не доступна или оружие, более могущественное,
чем мое? - Я думаю и то и другое, - сказал Гарри, и он увидел шок на
змееобразном лице, но он тут же исчез; Волдеморт засмеялся, и этот звук
был еще ужаснее, чем его крики; несмешной и сумасшедший, он эхом
раздался в тишине Большого Зала. - Ты думаешь, что ты знаешь магию
лучше, чем я, - сказал он, - чем Я, чем Лорд Волдеморт, который может
использовать магию, о которой мечтал сам Дамблдор? - О, он мечтал о ней, - сказал Гарри, - но он знал больше тебя, знал лучше, что не следует делать того, что сделал ты. -
Ты имеешь в виде то, что он был слаб, - прокричал Волдеморт, - слишком
слаб, чтобы посметь, слишком слаб, чтобы взять то, что могло
принадлежать ему, то, что будет моим! - Нет, он был умнее тебя, - ответил Гарри, - лучше как волшебник, лучше как человек. - Я повлек за собой смерть Альбуса Дамблдора! - Ты так думал, но ты ошибаешься. Толпа впервые засуетилась, сотни людей вокруг вдохнули воздух как один. - Дамблдор мертв! Волдеморт бросил слова в Гарри, как в мраморную могилу в землях замка, я видел это Поттер и он не вернется! -
Да, Дамблдор мертв, - спокойно ответил Гарри, - но ты не способствовал
его кончине. Он выбрал свой способ смерти, выбрал месяц прежде, чем
умер, организовал все это с человеком, который, как тебе казалось, был
твои слугой. - Какой детский сон, - сказал Волдеморт, но он все еще не нападал, и его красные глаза не отпускали глаз Гарри. -
Северус Снейп не был твоим слугой. Снейп подчинялся Дамблдору.
Дамблдору, с того самого момента, как ты начал охотится за моей
матерью. И ты так и не понял это, потому что все дело в том, что ты не
можешь понять. Ты никогда не видел, как выглядит Патронус Снейпа, не
так ли, Риддл? Волдеморт не ответил. Они продолжали ходить по кругу,
как волки, готовые разорвать друг друга. – Патронус Снейпа – лань,
такая же, как и у моей матери, потому что он любил ее почти всю его
жизнь, с того времени, как они были детьми. Ты должен был понять, -
сказал он, видя, как расширяются ноздри Волдеморта, - он попросил тебя
сохраните ей жизнь, не так ли? - Он желал ее, вот и все, -
презрительно усмехнулся Волдеморт, - но когда она умерла, он
согласился, что есть другие женщины, чистокровные, достойный его... -
Конечно, он сказал это вам, но он был шпионом Дамблдора с того момента,
как ты начал угрожать ей, и с тех пор он работал против тебя! Дамблдор
уже умирал, когда Снейп прикончил его! - Это не важно, -
пронзительно крикнул Волдеморт, который слушал каждое слово поглощенный
вниманием, но теперь испустил дикий гогот, - не важно, был ли Снейп
моим слугой или Дамблдора или какие мелкие неприятности они пытались
поставить у меня на пути! Я разбил их, как разбил твою мать,
предполагаемую величайшую любовь Снейпа! Но в этом есть смысл, с такой
стороны, какую тебе не понять, Поттер! Дамблдор пытался держать
подальше от меня Старшую лалочку думал, что Снейп должен быть настоящим
хозяином палочки! Но я добрался туда перед тобой, мальчишка, я добрался
до палочки прежде, чем ты смог дотронутся до нее своими руками, я понял
правду раньше тебя. Я убил Северуса Снейпа три часа назад, и Старшая
палочка , Смертельная палочка, палочка Судьбы, теперь действительно
моя! Последний план Дамблдора не удался! - Да, это так, - сказал
Гарри, - ты прав. Но, прежде чем ты убьешь меня, я советую тебе
подумать о том, что ты сделал… Подумай, и попробуй немного раскаеться,
Риддл… - Что это? Из всех вещей, которые Гарри ему сказал, после
всех откровений и насмешек, ничто не шокировало Волдеморта так, как
это. Гарри видел, как его зрачки контактируют с тонкими разрезами,
увидел, как кожа вокруг его глаз белеет. - Это твой последний шанс,
- сказал Гарри, - это все, что у тебя осталось… Я видел, что с тобой
будет в другом случае… Будь мужчиной…попробуй… Попробуй раскаяться… - Ты смеешь, - снова сказал Волдеморт. -
Да, я смею, потому что последний план Волдеморта не ударил по мне, он
ударил по тебе, Риддл. Рука Волдеморта дрожала, держа Старшую палочку,
а Гарри очень крепко стиснул палочку Драко. Он знал, момент может
настать каждую секунду. – Эта палочка все еще не работает должным
образом, потому, что ты убил не того человека. Северус Снейп никогда не
был настоящим хозяином Старшей палочки. палочки . Он никогда не
побеждал Дамблдора. - Он убил... - Ты не слушаешь? Снейп никогда
не побеждал Дамблдора! Смерть Дамблдора была спланирована между ними!
Дамблдор готов был умереть, непобежденный, последний настоящий хозяин
палочки! Если бы все пошло так, как планировалось, то сила палочки
умерла бы вместе с ним потому, что она никогда не была выиграна у него! Голос
Волдеморта дрожал от злобного удовольствия. – Я украл палочку из могилы
ее последнего хозяина! Я перенес ее, не смотря на последнее желание
хозяина! Ее сила – моя! - Ты все еще не понял, Риддл, не так ли?
Владеть палочкой не достаточно! Держать ее, пользоваться ей, все это не
делает ее действительно твоей. Ты что, не слушал Оливандера? Палочка
выбирает волшебника… Старшая палочка узнала нового хозяина прежде, чем
Дамблдор умер, кого-то кто ни разу не прикоснулся к ней! Новый хозяин
забрал палочку против воли Дамблдора, так и не поняв, что он сделал,
или то, что самая опасная палочка теперь была верна ему … Грудь
Волдеморта резко вздымалась и опускалась, и Гарри мог чувствовать, как
приближается проклятье, чувствовал, как оно образуется внутри палочки,
направленной ему в лицо. - Настоящий хозяин палочки – Драко Малфой. Чистый
шок на мгновение показался на лице у Волдеморта, но он тут же исчез. –
И что это меняет, - сказал он мягко,- даже если ты прав, Поттер, в этом
нет никакой разницы ни для тебя, ни для меня. У тебя больше нет палочки
с пером феникса. Мы сразимся только в мастерстве… а после того, как я
убью тебя, я могу уделить внимание Драко Малфою… - Но ты слишком
опоздал, - сказал Гарри, - ты упустил свой шанс. Я смог это сделать
первым. Я победил Драко недели назад. Я забрал у него его палочку. -
Гарри подергал палочку из боярышника и почувствовал, что все взгляды в
Зале направлены на нее. – Так что все возвращает нас к этому, не так
ли, - прошептал Гарри, - знает ли палочка в твоих руках, что ее хозяин
был разоружен? Потому что если знает, то… Я настоящий хозяин Старшей
палочки. Красный свет внезапно вырвался в очаровательное небо над
ними, в то время как край великолепного солнца появился над
подоконником ближайшего окна. Свет в то же время ударил им обоим в лицо
таким образом, что Волдеморт оказался горящим пятном. Гарри услышал,
как высокий голос пронзительно вскрикнул в то же время, когда он
выкрикнул свою лучшую надежду к небу, направляя палочку Драко: - Авада Кедавра! - Экспеллиармус! Удар
был подобен взрыву артиллерии, и золотые огни, которые прорывались
между ними в мертвом центре круга, по которому они ступали, отмечая
точку, в которой заклинания столкнулись. Гарри увидел, как зеленый луч
Волдеморта встретился с его собственном заклинанием, увидел, как
Старшая палочка взлетела высоко, темнота против рассвета, вращаясь
вокруг заколдованного помещения, как голова Нагини, вращаясь сквозь
воздух к хозяину, которого она не убьет, который пришел, чтобы взять ее
в свое полное подчинение, наконец. И Гарри, с безошибочной ловкостью
ловца, словил палочку в свою свободную руку, в то время как Волдеморт
отлетел назад, руки вывернуты, узкие зрачки из алых глаз вывернуты
наверх. Том Риддл упал на пол встретив свой мирской конец. Его тело
слабело и сокращалось, белые руки были пусты, змееподобное лицо
свободное и незнающее. Волдеморт был мертв, убит своим собственным
отскочившим проклятием, и Гарри стоял с двумя палочками в его руке,
уставившись на оболочку своего врага. Одна дрожащая секунда тишины,
потрясение момента откладывалось: а затем суматоха прорвалась вокруг
Гарри, в то время как крики и аплодисменты и рев наблюдателей сотрясали
воздух. Безумное новое солнце ослепило окна, в то время как толпа
приблизилась к нему, и первыми, кто подбежал к нему были Рон и
Гермиона, и это были их руки, обнявшие его, их непостижимые крики
оглушили его. Потом Джинни, Невил и Луна были там же, а потом все Уизли
и Хагрид, и Кингсли и МакГонагал и Флитвик и Спрут, и Гарри не мог
услышать ни слова, из того, что они кричали, не говоря уже о том, чтобы
узнать, чьи руки сжимали его, дергали, пытались обнять хоть какую-то
его часть, сотни прижимались к нему, и все они были настроены
прикоснутся к Мальчику Который Выжил, причины, по которой все
наконец-то кончилось. Солнце устойчиво поднялось над Хогвартсом, а
Большой Зал кипел жизнью и светом. Гарри был неизменной частью
смешанных излияний ликования и траура, горя и праздника. Они хотели,
чтобы он был с ними везде, их лидер и символ, их спаситель и проводник,
и то, что он не спал, то, что он мечтал только о компании некоторых из
них, казалось, никого не волновало. Он должен был обратится к понесшим
утрату, пожать им руки, засвидетельствовать их слезы, получить от них
благодарность, услышать новости, которые теперь, когда наступило утро,
крались со всех сторон, что по всей стране те, кто были под Империусом,
возвращались в себя, что Пожиратели Смерти убежали или были захвачены,
что невиновные из Азкабана были освобождены и что в тот самый момент
Кингсли Шеклбот был назначен временным Министром Магии. Они передвинули
тело Волдеморта и положили его в комнате вне Зала, подальше от тел
Фреда, Тонкс, Люпина, Колина Криви и пятидесяти других, кто умер,
сражаясь с ним. МакГонагал перенесла столы, но больше никто не сидел,
руководствуясь принадлежностью к Дому. Все смешались вместе, учителя и
студенты, приведения и родители, кентавры и домашние эльфы, Фиренц
лежал, выздоравливая, в углу, а Гроуп выглядывал через разбитое стекло
и люди бросали еду в его смеющийся рот. Спустя время, истощенный и
иссушенный, Гарри обнаружил себя сидящим на лавочке рядом с Луной. - Я бы хотела немного тишины и спокойствия, если бы это была я, - сказала она. - Я бы тоже хотел, - ответил он. -
Я их отвлеку, используй свою мантию, - и прежде, чем он мог сказать
хотя бы слово, она крикнула, - Ооооо, посмотрите, парень что надо, -
сказала она и показала на окно. Все, кто услышал, развернулись, а Гарри
надел на себя свою мантию и поднялся на ноги. Теперь он сможет пройти
через Зал без вмешательства. Он заметил Джинни в двух столах от
него, она сидела, положив голову на плечо своей матери. Еще будет время
поговорить с ней, часы и дни и, может, года в которых можно будет
поговорить. Он увидел Невила и меч Гриффиндора, лежащий рядом с его
тарелкой, пока он ел, окруженный узлом горячих поклонников. Вдоль
прохода между столами, по которому он шел, он обнаружил трех Малфоев,
столпившихся вместе, как будто они были не уверены в том, должны ли они
быть здесь, но никто не обращал на них внимания. Всюду, куда он
смотрел, воссоединялись семьи, и, наконец, он увидел парочку, чьей
компании он желал больше всего. « Это я, прошептал он, - пойдете со
мной?» Они сразу же поднялись, и вместе он, Рон и Гермиона покинули
Большой Зал. Большие куски мраморной лестницы отсутствовали, часть
балюстрады исчезла, и камни и пятна крови появлялись через каждые
несколько ступенек, пока они поднимались. Где-то вдалеке они услышали,
как Пивз летал по коридорам поя победную песню своего собственного
сочинения: Мы сделали это, мы побили его их, крошка Поттер именно тот, И Волди исчез, так что сейчас давайте повеселимся! -
Действительно порождает чувство масштабности и трагичности всего этого,
не так ли, - сказал Рон, открывая дверь, чтобы впустить Гарри и
Гермиону. Счастье придет, думал Гарри, сейчас этот момент был приглушен
истощением и болью потери Фреда, Люпина и Тонкс, прокалывавшей его
подобно физической ране каждые несколько шагов, которые он делал. Но
больше всего он чувствовал изумительное облегчение, и страстное желание
поспать. Но с начала он должен был все объяснить Рону и Гермионе,
которые держались с ним так долго, и которые заслужили правду.
Кропотливо он рассказал им, что видел в Думоотводе, и что случилось в
лесу, и они даже не начали выражать весь свой шок и удивление, когда,
наконец, они добрались до места, к которому они шли, хотя никто не
упоминал место их назначения. С тех пор, как он видел ее в последний
раз, горгулья, охраняющая вход в кабинет директора, была отодвинута в
сторону, она стояла криво и выглядела немного пьяной от пунша, Гарри
стало интересно, сможет ли она еще различать пароли. « Мы можем
пройти?», спросил он у горгульи. «Чувствуйте себя свободными», -
прорычала статуя. Они вскарабкались над ней по открытой спиральной
лестнице, которая медленно двигалась вперед, как эскалатор. Гарри
толчком открыл дверь наверху. Он быстро взглянул на Думоотвод на столе,
там, где он его и оставил, а потом разрезающий уши звук заставил его
вскрикнуть, думая о проклятьях и о возращении Пожирателей Смерти и о
возрождении Волдеморта… Но это были аплодисменты. Повсюду на стенах,
директора и директрисы Хогвартса устроили ему стоячую овацию, они
махали своими шапками и, в некоторых случаях, их париками, они
подвигались к рамкам, чтобы пожать друг другу руки, они танцевали у
себя на стульях, на которых они были нарисованы. Дилус Дервент
нескромно рыдал, Декстер Фортескью махал своей ушной трубой, а Финиас
Найджелус крикнул высоким голосом: « И нужно заметить, что Дом
Слизерина сыграл свою роль! Пусть наше содействие не будет забыто!» Но
Гарри смотрел только на мужчину, который стоял в самом большом
портрете, прямо за стулом директора. Слезы текли из-за очков
полумесяцев в его длинную, серебряную бороду, гордость и благодарность,
исходящая от него наполняла Гарри, как бальзам от песни феникса.
Наконец, Гарри поднял руки и портреты уважительно замолчали, сияя и
протирая их глаза и нетерпеливо ожидая, когда же он заговорит. Он
адресовал свои слова Дамблдору, тем не менее, подбирая их с гигантской
тщательностью. Хотя он был усталым и близоруким, он должен был сделать
одно последнее усилие, ища один, последний совет. - Вещь, которая
была спрятана в снитче, - начал он, - я уронил ее в лесу. Я точно не
знаю где, но я больше не пойду ее искать. Вы согласны? - Да, мой
дорогой мальчик, - ответил Дамблдор, тогда как соседние портреты
выглядели смущенно и заинтересовано, - умное и отважное решение, но не
менее того, что я ожидал от тебя. Никто больше не знает, где оно упало? - Никто, - сказал Гарри, и Дамблдор удовлетворенно кивнул. - Но я оставлю подарок Игнотуса, - сказал Гарри, а Дамблдор засиял. - Но конечно, он твой навсегда, пока ты не передашь его! -
Еще есть вот это, - Гарри протянул Старшую палочку, и Рон и Гермиона
посмотрели не нее с таким почтением, что даже в одурманенном и лишенном
сне состоянии, Гарри не понравилось то, что он увидел. – Я не хочу
этого. - Что? – спросил Рон громко. – Ты сумасшедший? - Я знаю, что она могущественна, - сказал Гарри устало, - но я был счастливее с моей. Так что… Он
поискал в сумке, висевшей на его шее, и достал оттуда две половинки
падуба, все еще соединенные только прекрасным пером феникса. Гермиона
сказала, что палочку нельзя отремонтировать, что повреждение было
слишком сильное. Все, что он знал, что если это не сработает, то ничто
не сработает. Он положил сломанную палочку на стол директора,
дотронулся до нее Старшей палочкой и сказал: «Репаро». И его палочка
вновь заработала, красные искры полетели из ее кончика. Гарри знал, что
он достигнул цели. Он поднял палочку из феникса и почувствовал
неожиданную теплоту в пальцах, как будто палочка и рука наслаждались их
воссоединением. - Я кладу Старшую палочку , - сказал он Дамблдору,
который смотрел на него с гигантским интересом и обожанием, - туда,
откуда ее достали. Она может остаться там. Если я умру от естественной
смерти, как Игнотус, то ее сила будет сломлена, не так ли? Предыдущий
хозяин никогда не был побежден. Это будет конец, - Дамблдор кивнул. Они
улыбнулись друг другу. - Ты уверен? - спросил Рон. В его голосе был мельчайший след страстного желания, когда он смотрел на Старшую палочку . - Я думаю, Гарри прав, - сказала Гермиона быстро. -
От этой палочки больше проблем, чем она того стоит, - сказал Гарри, -
и, если честно, - он отвернулся от нарисованных портретов, мечтая
теперь только о четырех кроватях, ожидающих их в Башне Гриффиндора, и
думая о том, может ли Кричер принести ему туда сэндвич, - с меня хватит
проблем до конца моей жизни!
